Биоэтика. Ампутация

029 (Копировать)

017 (Копировать)

003 (Копировать)

025 (Копировать)

009 (Копировать)

027 (Копировать)

017

021 (Копировать)

007 (Копировать)

013 (Копировать)

015 (Копировать)

011 (Копировать)

001 (Копировать)

031 (Копировать)

023 (Копировать)

019 (Копировать)

Биоэтика. Ампутация

По согласному мнению культурологов, ноги в культуре  - субститут, отсылающий к половым органам, намек на низшую, земную, хтоническую составляющую человеческого существа. Здесь же находят тот аспект Эроса, который ближе обращен к Танатосу, то есть, соотносящий любовь со смертью.

Соловьев утверждал (Смысл любви, статья 4,2), что сексуальное влечение, концентрирующееся на отдельных частях тела, есть фетишизм, так как при этом упускается целое. Но эта любовь к целому грозит обернуться слишком всеобщим чувством, почти скопчеством. Упускается возможность синекдохи, в которой часть репрезентирует целое.

«Дневной» человек может быть воспринят как целое, телесно, духовно, социально, культурно. Дневная любовь – это не преступление, а дизайн. Она конвенциональна, рациональна и почти всегда гламурна.  «Ночной» человек, с которым спишь – объект другой любви, совсем лишенной дизайна, и, часто, индивидуации. Это слепое полубессознательное ощущение кого-то рядом, тела, не имеющего формы, формы, не имеющей тела, неипостазированной сущности. Здесь познание приходит к своему отрицанию.

Нога или рука «ночного» человека – не рука «прекрасной дамы»: она даже не репрезентирует целое, а подменяет его. С точки зрения поклонника всяческого единства это – ересь. Но именно в этой подмене и есть настоящая онтологическая метонимия, переставшая быть феноменом только языка.